OLD WORKS

Сломай мне жизнь,
Разбей мне сердце,
Заставь рыдать, глотая соль морскую.
Я – зеркало судьбы, я в твою совесть дверца,
Я тень украденного в полдень поцелуя.
Пускай самозабвенно и упорно
Любить меня не сможешь, но всерьез,
Всерьез люби, без грусти, без укора,
Люби, сжимая кости, и до слез.
Люби, пусть будет больно, пусть банально,
Пусть даже хочется от страха закричать.
Пусть все вокруг изменно кардинально,
Но лишь бы запах твой не забывать.
Люби, однажды вспомнив; на прощанье;
Люби в ночи, и на рассвете, и в мечтах.
Люби без томных фраз, без обещаний.
Стань явью, но останься в снах.
Люби как будто из последних сил, нарочно.
Со мной сливаясь, растворись во мне.
Касаясь нежно, бережно, тревожно,
Позволь отдать мне всю себя тебе.
Люби без опасений, без последствий,
Не помня ни врагов и ни друзей.
Люби без теорем, гипотез, следствий.
По-настоящему, впервые на земле.
Люби, забыв себя. Сплетая кисти,
Запутывай дыханье в волосах.
Будь одним целым, как цветок и листья,
До нежности в доверчивых глазах.
Люби, не понимая, как надолго.
Но веря в силу чувства и в меня,
Люби бесстрашно, искренне, жестоко,
Гори как пламя яркого огня.
Захлебывайся чувством, задыхайся,
Позволь мне стать твоей религию и тенью.
Возьми меня и полностью отдайся,
Люби в экстазе, в забытьи, в забвенье.

Лето 2003. Посвящается царице Татр.



Солнце камни прибрежные жжет до песка,
К сердцу прижмешь мои голоса,
Легким шелком укусишь в уста,
А потом досчитаешь до ста.
Обойдешь босиком весь свет
И поймешь, что трагедий нет.
Поиграешь морской водой,
Рассечешь бурю чувств о прибой.
И отдашься идейным рядам,
И построишь за веру храм.
Ветер дерзко смешает стебли осок,
Между пальцев просеешь чуть теплый песок,
Резким криком пронзишь шум рапановых стен,
Убаюкаешь бурю дождливых измен.
Запах неги запомнишь на век,
Пропитаешь им нежную кожу.
Станешь самым желанным из всех,
Но в далеком останешься прошлом.

Посвящается морскому песку, который умеет хранить секреты.



Смотри-ка – светает! Закутайся в плед,
Только румянца простыл и след,
И водянистых нижних век,
А после завтрака – рассвет.
И все как надо, но поздно:
То слишком ярко, то слишком звездно.
А блузка застегнута слишком узко
И от тебя пахнет так вкусно!
Смеешься сегодня нелепо, глупо.
Терплю, знаю – последнее утро.

Посвящается тем, чье сердце хоть раз билось как басы в настоящем гранже.



Кто сказал, что будут равны права
Перед горем, страданьем и болью?
Кто поймет, что ярче горит всегда
Сердце, полное нежной любовью?
Что, когда режет грудь несчастье,
Сердце любящей ярче горит.
И одна на свете напасть –
Все утратить, кинувшись в быт.

Осень 2001.



Ода красному вину.
Пурпурной негой отливая,
Играя блесками в бокале,
Ты душишь разум, губишь ум,
Спасая от ненужных дум,
Ты опьяняешь ненароком,
Грозишься стать на век пороком.
Ты разжигаешь в танце страсть.
Ты можешь ложь тайком украсть.
Дурманом душишь ты страданье,
Искринкой кровь подогревая.
Весельем разжигаешь ночь
И гонишь все печали прочь.

Посвящается всем семнадцатилетним и безбашенным.



Как будто грустные глаза,
Как будто взгляд их сердцу мил.
И как хрустальная слеза –
Осколки прошлого светил
То звезды манят в мрак ночной,
Чрез ветви темные деревьев,
Своей холодной красотой
Они раскроют тайны древних.
Они расскажут о любви
Орфея к юной Эвридике.
Ночного города огни,
Но остаются вечно дики.
Как огоньки на алтаре –
Лампадки православных храмов.
И отражения в Неве
Хрустальных люстр, огромных залов.
1999.



Душный запах метро,
Кофе привкус с горчинкой,
Крепкий утренний сон,
В Петербурге темно,
Дождь и мелкого снега крупинки.
Ненавижу сегодня будильника звон.
По инерции встану с кровати.
Легкий завтрак сквозь непробудный сон:
Не могу ничего отражать.
Лужи, холод, на щеках снежинки.
Не хочу по ноябрьской погоде такой
Ехать куда-то из дома долой,
Мне в сто раз милее покой,
Телевизор, кровать и кто-то родной,
А вокруг суета и лица чужие.
Закрываю своими ключами дверь,
Душным шагом иду по бульвару,
Словно отчаянно одинокий зверь,
Словно вой волков под гитару.
В голове какие-то мысли другие.
Невский ленью своей усыпляет,
Слышен запах чьих-то духов.
Курят: крепкий табак оживляет,
Лучше б не было вовсе снов:
Мечты затрудняют жизнь.
Розоватый рассвет золотит купола,
Солнцу холодно так же, как мне.
За весну я бы жизнь отдала!
Осень.. Это вообще-то к зиме.
Первый снег заметает следы – не вернусь.
Даже, если ты слезы прольешь.
И останется в сердце лишь тихая грусть.
В этом мире царица – Ложь.

Посвящается тем, кто хоть раз ругал себя за что-то по дороге на первую пару.



Как резко переходит лето в осень,
Как радость отравляют злобные глаза,
Как больно иногда всего два слова бросить,
И как дрожат в волнении голоса.
Как растворяется в вине печаль,
Как от безмолвия играют нервы.
Как горестно, да и безумно жаль
Себя почувствовать невинной жертвой.
Как быстро облетают все деревья
И как от холода бывает грустно.
Как скоро вечный сон сменяет дни веселья,
Как больно остывают чувства.



Надеюсь, постоянно на душе скребутся кошки
И мысли обо мне вгрызаются и сердце разъедают.
И от отчаянья с ума ты сходишь понемножку,
А по спине мурашки пробегают.
Надеюсь, чувствами ко мне ты оскорблен, унижен,
Безмолвен и страдаешь, ждешь меня.
А я тебя всего лишь ненавижу
И раздражает меня логика твоя.
Надеюсь, что слова пронзают душу,
Что режут грудь упреки и уколы.
И знай, что никогда мне не был нужен –
Я буду самым горестным твоим проколом.
Посвящается одной исключительной женщине и, в качестве утешения, - всем глупым мужчинам.



Осень забирает последние листья,
Снег пустотой укрывает землю,
Задумываешься о смысле жизни,
Но некогда – суета съедает время.
Так проще, а снег застывает коркой,
Отчаянье подходит рыданьем к горлу.
Проблемы на столе скопились горкой,
А ночи длинней, холодней и одиноко.
И слезы под песни, связавшие с чужим миром,
Но ты уже не правишь бал в его судьбе.
А грудь все уже, а холод все шире
И все меняется, но не так, как нужно тебе.
А надо бороться, хоть сил не осталось,
Найти, добиться, хранить что-то стоящее.
Зарыться в работу, чтобы не думать и меньше страдалось.
Мне некогда думать, но это, увы, не проще.